За эти 11 лет войны Украина прошла через оккупацию Крыма, ожесточенные бои на Донбассе, полномасштабное вторжение и оборону своих городов. Все эти годы российская пропаганда внушала миллионам, что агрессия – это норма, что преступления можно оправдать, а сопротивление бесполезно. Но не все в это поверили. Не все смирились. Не все согласились терпеть.
С первых дней войны нашлись те, кто отказался подчиняться режиму, отверг его имперские амбиции и открыто встал на сторону Украины. Среди них – тысячи добровольцев, и многие из них сами россияне. Один из таких людей – «Барсик», российский доброволец, который уже десятый год сражается против армии своей бывшей родины.
Родом из Сыктывкара, он мог бы остаться в стороне, как миллионы других россиян. Но еще в 2014 году принял осознанное решение – взять в руки оружие и противостоять агрессии Кремля. Сначала как доброволец, затем – как полноценный боец полка «Азов». С тех пор он прошел через ключевые сражения этой войны: Донбасс, оборона Мариуполя, Бахмут, Авдеевка и, наконец, Харьковское направление.
Весной 2022 года «Барсик» участвовал в одной из самых рискованных операций – прорыве в осажденный Мариуполь. Тогда небольшая группа бойцов на вертолетах прорвалась сквозь огонь российской авиации и высадилась на «Азовстали», где защитники города вели неравный бой.
Мариуполь
Там он оказался в настоящем аду: постоянные бомбардировки, нехватка боеприпасов и продовольствия, сотни раненых и почти полное отсутствие медицинской помощи. В одном из боев он получил тяжелое ранение –осколок мины повредил нерв и артерию в ноге.
После эвакуации из Мариуполя он прошел через долгие месяцы операций и реабилитации. Но, несмотря на ранения, «Барсик» вернулся на фронт.
В эксклюзивном интервью Польскому радио на русском «Барсик» рассказал о войне и о личном пути добровольца, который десятый год борется с российской агрессией:
В апреле, в конце марта, я получил ранение. С апреля и, по сути, где-то до сентября я проходил операции после ранения, реабилитацию. Где-то в сентябре ССО «Азов» начал переходить в стадию бригады ВСУ.
Я на тот момент проходил, в принципе, на полигоне какие-то обучения, потом ездил в Киев на дополнительное ВЛК и в конце декабря 2022 года я, получается, уже перевожусь из первой штурмовой роты батальона в третью штурмовую роту.
10 января мы едем на Бахмут. Мы жили в Краматорске и, в принципе, год воевали на Бахмутском направлении – это Клещеевка и все между Бахмутом и Курдюмовкой. По сути, там мы принимали участие в боях с «вагнерами» и участвовали в контрнаступлении на нашем секторе.
После Бахмута нас вывезли на восстановление – это было где-то в ноябре 2023 года. Два месяца мы тренировались, восстанавливались, потом нас перевели в Покровск, и мы принимали участие в Авдеевке. В Авдеевке наша задача была удержать последнюю дорогу, по которой мог выйти гарнизон. Мы держали оборону до того момента, пока гарнизон не вывели.
После этого мы участвовали в боях в Красногоровке, у Очеретино, в общем, уже после Авдеевки. Затем нас перевели на Харьковское направление, и по сей день мы здесь.
Битва за Авдеевку стала одним из самых ожесточенных и затяжных сражений в российско-украинской войне. Этот город, находившийся под контролем Украины с 2014 года, был мощным укрепленным районом, превращенным в крепость. Особенно тяжелыми стали бои зимой 2023-2024 годов, когда российская армия систематически разрушала позиции украинской обороны, окружая гарнизон ВСУ.
Авдеевка
Февраль 2024 года стал решающим: российские силы перерезали ключевые пути снабжения, и гарнизон Авдеевки оказался на грани окружения. В этот критический момент командование ВСУ приняло решение о тактическом отходе. Добровольцы, среди которых был и «Барсик», участвовали в прикрытии отхода украинских войск, сражаясь в самых тяжелых условиях на последних удерживаемых территориях города. О том, что происходило в последние дни обороны, он рассказывает сам:
Нас перекинули уже под конец, когда Авдеевка, в принципе, пала. Там оставался маленький кусок территории, и нам нужно было держать оборону, чтобы гарнизон мог выйти, так как он уже был в полуокружении. Там было самое тяжелое. Во-первых, это была весна. Во-вторых, там была большая концентрация авиации, артиллерии, FPV-дронов. По нам работали абсолютно все виды оружия. Мы были на окраине Авдеевки, где, в принципе, уже не было укрытий.
Это было самым интенсивным, потому что противник, во-первых, был инициативнее, у него было больше возможностей вести обстрелы и наступление. Соответственно, это было очень тяжело, интенсивно, но, тем не менее, свою задачу мы выполнили.
В начале полномасштабного вторжения в Украину российская армия столкнулась с серьёзными тактическими и стратегическими ошибками, которые стоили ей значительных потерь. Ожидания «быстрой спецоперации» не оправдались: российские войска действовали разрозненно, сталкиваясь с проблемами в логистике, недостаточной координацией и устаревшими подходами к ведению боя. Колонны бронетехники продвигались без достаточного прикрытия, что делало их легкой добычей для украинских мобильных групп с ПТРК и артиллерией. Командование недооценило сопротивление украинцев, а также влияние современных технологий на поле боя – таких как дроны, спутниковая разведка и высокоточное оружие.
Однако за два года войны российская армия начала адаптироваться. Несмотря на продолжающееся использование тактики массированных штурмов, в некоторых подразделениях появился новый подход к боевым действиям. О том, как изменился противник на поле боя, рассказывает «Барсик»:
В принципе, он удивляет только тем, что потихонечку стал гораздо лучше воевать.
Я не скажу за все подразделения. Очень многие в России до сих пор воюют примитивными, мясными штурмами, без тактики и подготовки, просто идут, как в советское время. Но есть подразделения, которые воюют очень грамотно, маленькими группами, и, в принципе, в этом плане стали гораздо лучше.
Ну, само собой, появилось больше FPV-дронов. Чтобы прям удивить какими-то сверхтактиками… ну, по крайней мере, там, где мы воюем, на наших направлениях, пока ничем особым не удивили.
То, что стали лучше воевать и учатся на войне – это факт, да. Но чего-то сверхумного они пока еще не придумали.
Опять же, я не могу сказать за все подразделения. Я знаю, что есть те, кто до сих пор воюет очень примитивно, как в начале войны, так и сейчас. Но какие-то подразделения, я так понимаю, где руководство более-менее грамотное, стали воевать лучше. Ну тут также стоит понимать, что сама война стала совершеннее. Тут как мы научились использовать эту войну и время, так и противник тоже.
Если в начале войны вообще не было дронов, то в 2023 году они уже появились. А 2024-й стал годом FPV. Если в 2023 году мы использовали технику во время штурмов – очень много техники – то сейчас практически не используем ее, потому что она просто не доезжает: FPV разбирают любую колонну.
Сейчас война – это, по сути, война «Мавиков» Т3, скидов, FPV и РЭБ. Это уже больше техническая война, нежели война советского ресурса.
Материал подготовил Олександр Потиха